Посылка
Весной 1908 года к Аркадию Францевичу Кошко — начальнику Московской сыскной полиции — пришёл перепуганный мужчина, мелкий купец Терентий Лаврентьевич Плошкин. Сильно волнуясь, он рассказал о необычном и неприятном случае…
Много лет Плошкин занимался торговлей, в данный момент вышел на заслуженный отдых, живёт с женой и сыном на Остоженке. Семья со средним достатком, не бедствуют, но и лопатой денег не гребут.
Примерно месяц назад сын Плошкиных, Михаил, уехал к своей невесте в Пензу, а вчера прислал письмо, в котором сообщил, что он послал родителям посылку весом 3 пуда (около 50 кг). Что находится в посылке, он не скажет, пусть это будет для отца и матери сюрпризом. К письму прилагалась и багажная квитанция.
Сегодня, ни свет ни заря, Терентий с женой помчались на вокзал и получили там тяжёлый ящик, обтянутый рогожей и перевязанный верёвками. Дома, предвкушая приятный сюрприз, вскрыли посылку — и обомлели: в ящике лежало разрубленное на четыре части тело девочки лет 15. Голова всунута между ного, на голове коса, в неё вплетена шёлковая пёстрая лента. Увидев это, мужчина сразу побежал в полицию…
Сыщик спросил, были ли у Плошкина враги. Тот сначала твёрдо ответил, что нет, а затем подумал и вспомнил про некоего Сивухина, работавшего когда-то у Терентия Лаврентьевича приказчиком. В какой-то момент Сивухин стал много воровать, за это Плошкин его и выгнал. Уходя, как это часто бывает, теперь уже бывший приказчик пообещал отомстить, но с тех пор прошло 5 лет, поэтому вряд ли это дело рук Сивухина.
Чуть позже сверили почерк Сивухина из торговых книг с почерком из письма — он не совпал. Заодно был проверен и почерк сына Плошкиных, тоже мимо — Михаил писал по-другому.
Экспертиза трупа показала, что девочку убили ударом колющего предмета в сердце примерно два дня назад.
Для дальнейшего расследования Кошко выехал в Пензу.
Расследование
Мать вызвали в полицию и Кошко с ней побеседовал. Женщина рассказала, что Маша работала у портнихи примерно год. Последние 2 месяца Знаменская вдруг стала с девочкой очень ласкова и обходительна, что было странным. В день исчезновения дочь пошла прогуляться в Лермонтовский сквер — и не вернулась. Обеспокоенная мать первым делом побежала к Знаменской, но та ничем помочь не смогла, Машу она в тот день не видела.
Ефимовой показали ленту, которая была в косе у девочки — женщина её опознала.
Далее у Кошко состоялась беседа с Михаилом Плошкиным. Тот удивился, узнав о посылке, и сказал, что собирался написать родителям письмо, но так увлёкся романтическими отношениями, что постоянно откладывал это дело на потом. Стало понятно, что молодой человек здесь абсолютно ни при чём.
Следовало поподробнее разузнать про Знаменскую, и сыщик отправился к ней лично, нарядившись босяком, продающим разный товар для портновского дела: пуговицы, ленты и прочую мелочёвку.
Ожидая, когда портниха к нему выйдет, мужчина услышал разговор девочек-учениц, обедающих на кухне. Они обсуждали пропажу Маши и считали, что виновата в этом “Жаба”— так за глаза девушки называли свою хозяйку.
“Жаба”- Знаменская оказалась полной женщиной средних лет, общалась с “продавцом” грубо, и яростно торговалась за каждую копейку, делая акцент на том, что галантерея явно сворована.
“Спектакль”
Они посетили Знаменскую, сообщив, что “жена” хочет заказать несколько платьев, причём стоимость туалетов не имеет значения. Портниха оценила (во всех смыслах) это желание, одарила пару обворожительной улыбкой и женщины удалились в комнату для снятия мерок.
За время отсутствия супруги Сергеев шутил и смеялся с девочками-ученицами, а уходя, даже потрепал одну из них за щёчку, что не могла не заметить “Жаба”.
Через пару дней агенты приехали на примерку и “муж” снова заигрывал с девушками, давая понять своим поведением, что не прочь развлечься и отдохнуть от семейной жизни. Естественно, Знаменская всё видела.
А ещё через день, когда нужно было забирать заказ, Сергеев заехал один, сообщив, что жена захворала. Портниха выставила за платья космический счёт, который мужчина тут же оплатил, как бы небрежно продемонстрировав перед Марьей Ивановной туго набитый бумажник.
Далее между портнихой и агентом состоялся разговор с полунамёками: Сергеев посетовал, что жена завтра уезжает, а ему очень хочется весело скоротать время. Знаменская для приличия предложила ресторан, но мужчина это предложение отверг, сказав, что в его возрасте уже хочется чего-нибудь поинтереснее и поспокойнее. И помоложе.
Марья Ивановна всё поняла правильно и пригласила Сергеева приехать на следующий день. Намекнув при этом на то, что с собой у него должны быть деньги.
На следующий день Сергеев приехал к портнихе с корзиной, доверху набитой разными яствами и питьём. Встретили его, как самого дорогого гостя, а кроме уже знакомых учениц, в доме присутствовали ещё две симпатичные гимназистки лет по 15.
Знаменская с минуту подумала, а затем сказала, что всё решаемо, но и стоить это будет недёшево. Всё-таки нужно заплатить и ей за риск, и “ангелу”, но основная часть расходов пойдёт Петру Ивановичу. Сергеев насторожился и спросил, кто это. Портниха ответила, что Пётр Иванович — известный на весь город “специалист” по таким делам: знает всё про всех подрастающих в городе девочек, а в нужное время либо подкупает родителей, либо саму девочку начинает привечать подарками.
Сергеев достал задаток и положил на стол перед Знаменской. Решили не терять времени и поехать к “специалисту” прямо сейчас. Пара села на извозчика и через некоторое время приехала к одноэтажному деревянному домику, внутрь которого их пустили после условленного стука.
Встретили гостей хозяин с хозяйкой, — и портниха, обратившись к Петру Ивановичу, сообщила, что привезла ДОРОГОГО гостя. Далее Сергеев высказал свои пожелания, обозначив, что ему непременно нужен хороший выбор и что за оплатой дело не станет. В принципе, начать знакомство с заведением и его обитателями он готов прямо сейчас.
Следующие пару часов мужчина провёл в гостиной в обществе нескольких девиц, вяло пытающихся его развеселить. Ничего нового и интересного агент более не выяснил, поэтому откланялся и отправился в гостиницу.
А утром в полицейском управлении навёл справки о Петре Ивановиче и узнал, что его фамилия Сивухин…
При следующем визите в дом Сивухина, Сергеев незаметно умыкнул со стола фото хозяина (чуть позже снимок показали Плошкину и тот подтвердил, что это тот самый Сивухин), а также выудил признание у одной из девиц, гарантируя той полную защиту и безопасность. Девушка рассказала следующее:
Читайте также:
Примерно две недели назад хозяин пришёл домой с незнакомой женщиной и девочкой лет 14-15, и провёл их в хозяйскую комнату. Всем работницам было велено сидеть в своём “номере” и не высовываться, однако девушки подглядывали в щёлку. Хозяин почти сразу уехал, а вскоре вернулся с хорошо одетым господином. Его так же провели в хозяйскую комнату, затем все, кроме него и девочки вышли, и заперли дверь на ключ. Незнакомка ушла.
На протяжении всего времени, пока господин был в комнате, оттуда доносились крики и плач. Примерно через два часа мужчина покинул дом, а хозяева поспешили к девочке. Ещё около часа были слышны голоса всех троих, потом раздался грохот и страшный девичий крик. И всё смолкло.
Затем Сивухин притащил в комнату огромный ящик и где-то через полчаса они с хозяйкой выволокли его обратно и понесли в подвал. В это время одна из девочек забежала в открытую комнату и увидела, что она пуста – молодой гостьи нигде не было. Чуть позже хозяин собрал всех работниц в гостиной и приказал помалкивать, пригрозив серьёзными последствиями…
Услышав эту информацию, Кошко отдал приказ арестовать Знаменскую, Сивухина и его сожительницу Пронину.
Одновременно с этим нашли извозчика, который отвозил на вокзал мужчину с большим ящиком. Из нескольких фотографий извозчик без колебаний опознал Сивухина.
Разоблачение
Допрос Кошко начал с Прониной. Женщина заявила, что знать не знает ни про Марию Ефимову, ни про её убийство. Аркадий Францевич спросил, умеет ли Пронина писать, а когда та ответила утвердительно, попросил её записать на бумаге всё, что она только что сказала. Мол, не знаю, не видела, не слышала. И расписаться.
Пронина так и сделала. А Кошко достал адресованное Плошкину письмо и сличил почерк. Даже без экспертизы было понятно, что он совпадает.
Сыщик попросил привести Сивухина, а потом рассказал подозреваемым, что он приехал из Москвы специально для расследования этого дела, на данный момент оно фактически раскрыто, но Пронина и Сивухин могут получить меньшее наказание, если подскажут, где найти того самого господина, который обесчестил Машу Ефимову.
Сначала сожители продолжали отрицать причастность к преступлению, но, припёртые к стенке уликами, раскололись. Сивухин рассказал, что Знаменская обманом привела Машу к нему в дом, а после того, как ушёл “покупатель”, Пётр Иванович с Прониной зашли в комнату к заплаканной девочке, принеся той разных вкусностей, кусок шёлка и сто рублей. Однако девочка оказалась с характером: конфеты и пряники скинула на пол, а деньги порвала и швырнула Сивухину в лицо, крича, что всё расскажет своей матери.
Пронина и Сивухин почти час уговаривали Машу смириться и никому ничего не говорить. Но после того, как девочка плюнула Сивухину в лицо, он не выдержал и достал нож…
На вопрос, зачем Сивухин отправил ящик Плошкину, мужчина сказал, что встретил в Пензе Михаила, вспомнил про Терентия Лаврентьевича и решил над ним подшутить и поквитаться за увольнение.
Со Знаменской дела обстояли сложнее — против неё фактически не было улик. Как и следовало ожидать, портниха сразу начала отрицать все обвинения в свой адрес и рассказывать, как она любила Машу. Никому никого она не продавала и никакого Сивухина не знает.
Сыщик напомнил ей про купленные по дешёвке краденые пуговицы, признавшись, что продавцом-оборванцем был именно он. Марья Ивановна на минуту испугалась, но затем быстро взяла себя в руки и сказала, что да, виновата, однако по поводу Ефимовой она всё равно ничего не знает.
Тогда Кошко громко позвал Николая Александровича. Когда в кабинет вошёл Сергеев и любезно спросил у портнихи, как там дела у ангела, Знаменская впала в ступор, который плавно перешёл слёзы и последующее раскаяние.
Господином, купившим Машу, оказался приезжий из Тифлиса по фамилии Абрамбеков. Его задержали и перевезли в Пензу.
Через два месяца все обвиняемые предстали перед судом. Сивухин и Пронина получили 20 лет каторги, Абрамбеков — 8, а Знаменская отделалась 3 годами тюрьмы, так как была виновна только в сводничестве.
Мать Маши не смогла оправиться от удара и спилась. Постепенно распродала всё имущество и превратилась в оборванную нищенку, слоняющуюся по улицам и собирающую копейки. При этом она почти ежедневно приходила к дочери на могилку поплакать. В один из осенних дней сердце женщины там же и остановилось.
А за Машиной могилкой кто-то постоянно ухаживал и часто приносил туда букетики цветов.